Есть
у войны
печальный день начальный…
22 июня 1941 года – одна из наиболее трагических дат в истории нашей Родины – начало Великой Отечественной войны, которая является составной частью Второй мировой войны. Указом президента России от 8 июня 1996 года 22 июня – день начала Великой Отечественной войны – объявлен Днём памяти и скорби. 22 июня, 80 лет назад в 4 часа утра началась самая разрушительная, жестокая и кровопролитная из всех войн, когда-либо прошедших на нашей планете – Великая Отечественная война: фашистская Германия напала на Советский Союз. Последствия этого дня – 22 июня 1941 года – нельзя ни преуменьшить, ни смягчить. В этот День памяти и скорби мы склоняем головы перед всеми погибшими в жесткой схватке с врагом, перед поколением советских людей, принесших нам Победу и подаривших нам будущее.
1
Вероломное нападение
Рано утром 22 июня 1941 года фашистская Германия напала на Советский Союз. Немецкие войска атаковали границы нашей страны на всём протяжении от Балтийского до Чёрного моря. Германские самолёты подвергли бомбардировке многие советские города, а также базы военно-морского флота. В тот же день против нашей Родины бросили свои армии Финляндия, Румыния и Венгрия. Объявила СССР войну и фашистская Италия.
Военное нападение фашистов было для Советской страны внезапным. Между СССР и Германией с августа 1939 года существовал договор о ненападении, по которому оба государства обязались не воевать друг с другом. Но гитлеровская Германия нарушила этот договор и, не объявив войны, начала вооружённую борьбу против нашего государства. Весь мир признал это нападение фашистской Германии на миролюбивый Советский Союз бесчестным и вероломным.
Население страны о начале войны узнало из сообщения Юрия Левитана.
Левитан – Обращение о начале войны
Первый день войны в Свердловске.
Фото Ж. Берланда / Музей истории Екатеринбурга
Редкий кадр фотохроники: солнечный день 22 июня 1941 года. Площадь 1905 года. Свердловчане слушают обращение министра иностранных дел СССР Вячеслава Молотова о нападении фашистской Германии на Советский Союз.
Тогда ни один из этих людей, случайно попавших на снимок, даже не представлял, насколько круто изменится его жизнь в ближайшие годы, не догадывался, сколько продлится эта война и каких героических сил на фронте и в тылу потребует от свердловчан.
Мне всего 5 лет было, а помню как сейчас. Мы жили в Кушве, всех мужчин сразу стали призывать, и моего папу в том числе. Папа обнял маму, они оба плакали, целовались… Я помню, как обхватила его за сапоги кирзовые и кричала: “Папка, не уходи! Тебя там убьют, убьют!”
Когда он сел в поезд, мама взяла меня на руки, мы с ней обе рыдали, она сквозь слезы шептала: “Помаши папе…” Какое там, я так рыдала, пошевелить рукой не могла. Больше мы его не видели, нашего кормильца.
Так всем и запомнилось это лето, разделенное надвое. Первый день войны изменил характер действий, поступков, мыслей, во временной протяженности стал не просто начальной точкой отсчета событий, но водоразделом, расколовшим жизнь на две несоединимые части — на ту, что была до войны, и на ту, что настала теперь.
Очевидцы вспоминают — в первые дни войны многие ожидали сообщений о нашем победоносном контрнаступлении — никак иначе быть не могло! Ждали вестей по радио, включали поверку временем, вестей же не было почти никаких. Что произошло? Ждали, когда же по радио выступит Он.
Радио же говорило о больших сражениях. Красная Армия вела непрерывные бои на сменяющих друг друга направлениях, причем каждое новое неизменно оказывалось восточней предыдущего. Читали речь Черчилля о нападении на Россию, опубликованную в газетах, и нисколько не верили в искренность английского премьера.
В сводках “От Советского Информбюро…” называлось количество подбитых вражеских танков и уничтоженных самолетов, рассказывалось о подвигах красноармейца, забросавшего гранатами взвод фашистов, или о пулеметчике, уничтожившем целую роту, но, что было особенно горько и необъяснимо, заканчивал сообщение диктор Левитан тем, что сдан врагу очередной советский город.
В первые дни войны родилась песня, от которой и сейчас мурашки по коже…
24 июня 1941 года знаменитый актер Малого театра Александр Остужев прочитал по радио стихи Василия Лебедева-Кумача, начинавшиеся тревожно-призывным набатом “Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!”. В тот же день стихотворение опубликовали газеты “Известия” и “Красная звезда”. А вскоре родилась песня. Художественный руководитель Краснознаменного ансамбля красноармейской песни и пляски Александр Александров, прочитав утром в газете стихи, уже к вечеру сочинил к ним музыку. Ночью вызвали артистов ансамбля и тут же, в репетиционной комнате, написав ноты на доске, выучили ее. Сын композитора Борис Александров вспоминал, что музыка была настолько созвучна стихам, а стихи – происходящему вокруг, что певцы и музыканты иногда от спазмов, сжимающих горло, не могли петь и играть… Утром следующего дня ее исполняли на Белорусском вокзале. Песня стала гимном Великой Отечественной войны.
«Родина-мать зовёт!» – знаменитый плакат времён Великой Отечественной войны. Работу над ним художник начал в момент сообщения Совинформбюро 22 июня 1941года. А в середине июля – плакат был известен уже всей стране…
Автор плаката «Родина-мать зовет» – Ираклий Моисеевич Тоидзе. Позировала для образа Родины-матери жена художника, Тамара Теодоровна, в жилах которой, по словам сына, «текла испанская, немецкая, польская и еврейская кровь».
Сын Ираклия Моисеевича вспоминает: «Плакат висел на сборных пунктах и вокзалах, на проходных заводов и в воинских эшелонах, на кухнях, в домах и на заборах. Для солдат и офицеров он стал портретом Матери, в котором каждый видел черты дорогого ему лица…
Немецкие солдаты пересекают государственную границу СССР. Время съемки: 22.06.1941
Тишина в ночь на 22 июня
В июне непростая тишина,
В четыре утром от неё не спится,
И смотрит настороженно она
В суровый сумрак западной границы.
Фата тумана вязнет в тишине,
Смех застывает леденящим комом,
Как тяжело сегодня ночью мне,
Хоть тишина сама и невесома.
Жаль, что в историю нам не добавить бы
Запаса времени хотя бы на полгода…
Но вот стоят сейчас погранстолбы,
Как символ доблести советского народа.
Такая ночь в году всего одна,
Июнь, скорбя, молчит 22-го,
Ведь этот мир взрывает тишина,
И прадед мой в ней погибает снова.
С. Ефимов
2
Воспоминания о первых днях войны
Пресса о начале войны
Москва в эти дни — Е. Кригер
Когда над Москвой, над всей страной, над миром прозвучал спокойный и ясный голос товарища Молотова, произошла мгновенная мобилизация воли, чувств, энергии миллионов советских людей. Великий гнев и готовность к отпору выжгли из сознания все, что может помешать делу обороны и нашей победе над врагом. Все мелкое, повседневное, будничное отлетело прочь, осталось по ту сторону дня, который история не забудет, – 22 июня 1941 года.
//«Известия» № 147 (7523) от 24.06.1941 г.
С июня 1941 года Александр Твардовский начинает работу в редакции газеты Юго-Западного фронта “Красная Армия”. Он пишет стихи, очерки, фельетоны, статьи, песни, заметки. К сожалению, тетрадка с записями Твардовского о первых месяцах работы пропала. Но остались строки, запечатлевшие первые дни войны, — самого страшного и горестного периода Великой Отечественной
Война — жесточе нету слова.
Война — печальней нету слова
Война — святее нету слова
В тоске и славе этих лет.
И на устах у нас иного
Еще не может быть и нет.
Юрий Левитан, диктор:
«Когда ранним утром нас, дикторов, вызвали на радио, уже начали звонки раздаваться. Звонят из Минска: «Вражеские самолёты над городом», звонят из Каунаса: «Город горит, почему ничего не передаёте по радио?», «Над Киевом вражеские самолёты». Женский плач, волнение: «Неужели война»?.. И вот я помню — включил микрофон. Во всех случаях я помню себя, что я волновался только внутренне, только внутренне переживал. Но здесь, когда я произнес слова «говорит Москва», чувствую, что дальше говорить не могу — застрял комок в горле. Из аппаратной уже стучат — «Почему молчите? Продолжайте!» Сжал кулаки и продолжал: «Граждане и гражданки Советского Союза…»
Элина Быстрицкая, актриса:
«Все мальчики хотели на фронт, девочки — спасать раненых. Да вообще не важно, что делать, главное — помогать бить врага. Поэтому через неделю после начала войны я пошла в госпиталь, в котором служил отец. В штабе госпиталя я нашла кабинет комиссара, вошла к нему и заявила: „Хочу помогать фронту“. Вскоре госпиталю пришлось эвакуироваться. Мы должны были соединиться на небольшой станции Готня под Харьковом. Я ехала, разумеется, с отцом. И когда наши грузовики выехали за город, мы обомлели: повсюду горел неубранный хлеб, его специально подожгли, чтобы урожай не достался немцам. На это невозможно было смотреть без слез. Так мы добрались до Готни, едва не попав к фашистам, потом переехали в Уральск и так все дальше и дальше. Гибель людей у тебя на глазах, постоянный запах крови, который меня потом долго преследовал, голод…»
Деятели культуры СССР
Деонид Гайдай, режиссер:«Он был разведчиком, таскал на себе немцев, — рассказывает вдова Леонида Гайдая Нина Гребешкова. — Он говорит: „Иду, тяжело невозможно! Только я переложил на другого (их там пять человек было), иду последний. Все уже прошли, а я иду, еле ноги волочу. И смотрю: проволочка какая-то. Я эту проволочку — раз!“ Мина. На мине подорвался. И у него до конца жизни был свищ, из которого выходили осколки. Я говорю: „Лень, ну поехали к Елизарову“. Он говорит: „Не волнуйся, я умру на своих ногах“.
Анатолий Папанов, актер:
„Как можно забыть о двухчасовом бое, унесшим жизни двадцати девяти человек из сорока двух?.. Мы мечтали, строили планы, спорили, однако большинство товарищей погибли на моих глазах… До сих пор ясно вижу, как упал мой друг Алик. Он хотел стать кинооператором, учился во ВГИКе, но не стал… Из выживших сформировали новый полк — и снова в те же места, и снова бой… Я видел, как люди после сражения совершенно менялись. Видел, как за одну ночь седели. Раньше думал, это литературный прием, оказалось — прием войны… Говорят, что человек может привыкнуть ко всему. Я в этом не уверен. К ежедневным потерям я привыкнуть так и не сумел. И время все это не смягчает в памяти…“
Юрий Никулин, актер:„Не могу сказать, что я отношусь к храбрым людям. Нет, мне бывало страшно. Все дело в том, как тот страх проявляется. С одними случались истерики: они плакали, кричали, убегали. Другие переносили внешне спокойно. Но первого убитого при мне человека невозможно забыть. Мы сидели на огневой позиции и ели из котелков. Вдруг рядом с нашим орудием разорвался снаряд, и заряжающему осколком оторвало голову. Сидит человек с ложкой в руках, пар идет из котелка, а верхняя часть головы срезана, как бритвой, начисто“.
Владимир Этуш, актер:
Когда началась война, Этуш только начинал актерскую карьеру. Он вспоминал, как в 1941 году на одном из спектаклей было всего лишь 13 зрителей. Сыграв в военном спектакле, Этуш понял, что должен быть не на сцене, а на фронте. В этот же день он записался добровольцем.
„На войне время сжимается, иногда кажется, что за сутки ты прожил целую жизнь. Поэтому есть вещи, которые уже стерлись из памяти, а есть то, что я не смогу забыть никогда. Боев было много, и мне, лейтенанту, приходилось и бежать с винтовкой в руках, и командовать пулеметным расчетом, и лежать в обороне в цепи солдат. Однажды в такой цепи мой сосед, один из бойцов нашего полка, получил ранение в легкое, у него начался пневмоторакс, он задыхался. Необходимо было его приподнять, чтобы облегчить страдания. Я попытался это сделать, и вдруг его голова упала мне на грудь. Другая пуля, предназначенная мне, угодила в него… Как мне это забыть?“
Зиновий Гердт, актер:
Гердт воевал в числе добровольцев, пока не был ранен в ногу под Белгородом. Пережил 10 неудачных операций. Врачи уже хотели ампутировать ногу, но решили попробовать последний раз — и все прошло успешно. С тех пор одна нога у Зиновия Ефимовича была на 8 сантиметров короче другой.
«Я был сапером, командиром, дослужился до инженера полка в звании гвардии старшего лейтенанта, награжден орденами и медалями. Но в самодеятельности совсем не участвовал, и даже когда на фронт приезжали театральные бригады, никому не говорил, что я актер. Помню, когда я буквально умирал в Белгороде от заражения крови, пришла ко мне начальница госпиталя. Сейчас, говорит, у нас актеры из Вахтанговского театра выступают, хотите, я их к вам приглашу? И пришли ко мне Ляля Пашкова и Саша Граве, которых я по Москве хорошо знал. А они меня и не узнали: такой я тогда был… Мне почему-то страшно хотелось картошки в мундире. Они раздобыли целый котелок. А у меня всего-то сил хватило полкартошки съесть», — вспоминал Зиновий Гердт.
Иннокентий Смоктуновский. актер:
Несмотря на то что во время Великой Отечественной войны Смоктуновский был в самом пекле, он не получил ни одного ранения. В 1943 году попал в плен. Спустя месяц смог сбежать. До самой смерти актер вспоминал солдата, который сказал ему сидеть под мостом и помог замести следы.
Целый день Смоктуновский просидел в сугробе, потом месяц прятался в лесу от немцев. „Ангел-хранитель у меня определенно есть“, — говорил Иннокентий Смоктуновский. — Страшны минуты перед сигналом к атаке, но самое ужасное — это плен, чувство, что жизнь твоя тебе не принадлежит. Любой фашист мог подойти, приставить к затылку пистолет — и все…»
Солдаты Великой Отечественной
Игорь Николаев, лейтенант:
«Мы с Вовкой в этот день, 22 июня, собирали ландыши. Пришли с ландышами, а нам говорят: «Сейчас в 12 часов будем Молотов выступать». Вот Молотов выступил, мы закричали «Ура! Война»… Мозгов-то ведь нет. Понимаете, тут парадокс: время было военизированное, но что такое война, никто не знал.
Владимир Трунин, танкист:
«21 июня 1941 года я закончил среднюю школу-десятилетку, четверок у меня была одна или две, не больше в аттестате. <…> Мы не думали, что война будет. У нас настроение такое было у всех, что мы сможем победить врагов малой кровью могучим ударом. Но не получилось малой кровью и могучим ударом.
В последний день в школе, 21 июня, мы прощались с учителями, смотрели им в глаза, они смотрели в наши глаза и думали: «Что-то из нас будет, как мы реализуем знания, которые мы получили в школе».
Граждане СССР
Анатолий Кривенко:
«Жили мы недалеко от Арбата, в Большом Афанасьевском переулке. В тот день солнца не было, небо было затянуто облаками. Я гулял во дворе с мальчишками, мы гоняли тряпичный мячик. И тут из подъезда выскочила моя мама в одной комбинации, босиком, бежит и кричит: «Домой! Толя, немедленно домой! Война!»
Нинель Карпова:
«Сообщение о начале войны мы слушали из репродуктора на Доме обороны. Там толпилось много людей. Я не расстроилась, наоборот загордилась: мой отец будет защищать Родину… Вообще люди не испугались. Да, женщины, конечно, расстроились, плакали. Но паники не было. Все были уверены, что мы быстро победим немцев. Мужчины говорили: «Да немцы от нас драпать будут!».
Немецкие генералы и солдаты
Манштейн:
«Уже в этот первый день нам пришлось познакомиться с теми методами, которыми велась война с советской стороны. Один из наших разведывательных дозоров, отрезанный врагом, был потом найден нашими войсками, он был вырезан и зверски искалечен. Мой адъютант и я много ездили по районам, в которых ещё могли находиться части противника, и мы решили не отдаваться живыми в руки этого противника».
Блюментритт:
«Поведение русских даже в первом бою разительно отличалось от поведения поляков и союзников, потерпевших поражение на Западном фронте. Даже оказавшись в кольце окружения, русские стойко оборонялись».
Эрих Менде, обер-лейтенант:
«Мой командир был в два раза старше меня, и ему уже приходилось сражаться с русскими под Нарвой в 1917 году, когда он был в звании лейтенанта. «Здесь, на этих бескрайних просторах, мы найдём свою смерть, как Наполеон… — не скрывал он пессимизма. — Менде, запомните этот час, он знаменует конец прежней Германии».
Ганс Бекер, танкист:
«На Восточном фронте мне повстречались люди, которых можно назвать особой расой. Уже первая атака обернулась сражением не на жизнь, а на смерть».
22 ИЮНЯ
Дыма черная десница
Распростерлась над землей,
На полях горит пшеница,
Разъярив июньский зной,
Суетливо птицы кружат
Над расстрелянным селом,
Будто панихиду служат,
На восход крестясь крылом,
Едкий дух застывшей боли,
Сон кошмарный, – нынче быль,
Жаждет свежей русской крови
Змей стальной, утюжа пыль,
Сбиты главы у собора,
В грозном, приторном чаду
Древний Спас взирает скорбно
На тевтонскую орду,
Страшной карой за безверье
Русским новая война,
Выпить чашу искупленья,
У которой нету дна,
Гарью горизонт замаран,
До победы путь далек,
Сатанинская армада,
Выполнять веленье ада
Марширует на восток.
Сергей Байбара
2007
3
В тот страшный день земля рванула в небо…
22 июня
В тот страшный день земля рванула в небо.
От грохота застыла в жилах кровь.
Июнь цветастый сразу канул в небыль,
И смерть вдруг оттеснила жизнь, любовь.
Надели гимнастёрки и шинели
Вчерашние мальчишки — цвет страны.
Девчонки на прощанье песни пели,
Желали выжить в грозный час войны.
Война, как ком, катилась по дорогам,
Неся разруху, голод, смерть и боль.
Осталось их в живых совсем немного,
Принявших первый, самый страшный бой!
В атаку шли за правду, за Отчизну,
За мир, за мать с отцом, за добрый дом.
Чтоб защитить от ужасов фашизма
Права на жизнь, что рушилась кругом.
Сирень, гвоздики, нежные тюльпаны…
Начало лета, жизнь вокруг кипит.
Жива любовь, зарубцевались раны,
Но этот день июня не забыт!
Т. Лаврова
ДЕНЬ ПАМЯТИ И СКОРБИ
22 ИЮНЯ
Тот самый длинный день в году
С его безоблачной погодой
Нам выдал общую беду
На всех, на все четыре года.
Она такой вдавила след
И стольких наземь положила,
Что двадцать лет и тридцать лет
Живым не верится, что живы.
И к мертвым выправив билет,
Всё едет кто-нибудь из близких
И время добавляет в списки
Еще кого-то, кого-то нет…
И ставит,
Ставит
Обелиски.
(К. Симонов)
В начале лета
В тот день Россия травы постелила
В начале лета, посреди войны.
Откуда ни посмотришь — с фланга, с тыла —
Везде вкруг нас пригорки зелены.
Дыханьем боя душу опалило:
Повсюду пушки — огненная пасть.
В тот день Россия травы постелила
На всех местах, где раненым упасть…
М. Найдич
В канун войны
Брест в сорок первом.
Ночь в разгаре лета.
На сцене — самодеятельный хор.
Потом: «Джульетта, о моя Джульетта!» —
Вздымает руки молодой майор.
Да, репетиции сегодня затянулись,
Но не беда: ведь завтра выходной.
Спешат домой вдоль сладко спящих улиц
Майор Ромео с девочкой-женой.
Она и впрямь похожа на Джульетту
И, как Джульетта, страстно влюблена…
Брест в сорок первом.
Ночь в разгаре лета.
И тишина, такая тишина!
Летят последние минуты мира!
Проходит час, потом пройдет другой,
И мрачная трагедия Шекспира
Покажется забавною игрой…
Ю. Друнина
22 июня 1941 года
Всё, всё у сердца на счету,
Всё стало памятною метой.
Стояло юное, в цвету,
Едва с весной расставшись, лето;
Стояла утренняя тишь,
Был смешан с медом воздух сочный;
Стекала капельками с крыш
Роса по трубам водосточным;
И рог пастуший в этот час,
И первый ранний запах сена…
Всё, всё на памяти у нас,
Всё до подробностей бесценно:
Как долго непросохший сад
Держал прохладный сумрак тени;
Как затевался хор скворчат —
Весны вчерашней поколенья;
Как где-то радио в дому
В июньский этот день вступало
Еще не с тем, о чем ему
Вещать России предстояло;
Как у столиц и деревень
Текло в труде начало суток;
Как мы теряли этот день
И мир — минуту за минутой;
Как мы вступали за черту,
Где труд иной нам был назначен, —
Всё, всё у мира на счету.
И счет доныне не оплачен.
Мы так простились с мирным днем,
И нам в огне страды убойной
От горькой памяти о нем
Четыре года было больно…
Нам так же больно и теперь,
Когда опять наш день в расцвете,
Всей болью горестных потерь,
Что не вернуть ничем на свете.
У нас в сердцах та боль жива,
И довоенной нашей были
Мы даже в пору торжества
Не разлюбили, не забыли.
Не отступили ни на пядь
От нашей заповеди мира:
Не даст солгать вдова иль мать,
Чьи души горе надломило…
Во имя счастья всех людей
Полны мы веры непреклонной —
В годах, в веках сберечь наш день,
Наш мирный день, июнь зеленый.
А. Твардовский
22 июня 1941 года
Казалось, было холодно цветам,
и от росы они слегка поблёкли.
Зарю, что шла по травам и кустам,
обшарили немецкие бинокли.
Цветок, в росинках весь, к цветку приник,
и пограничник протянул к ним руки.
А немцы, кончив кофе пить, в тот миг
влезали в танки, закрывали люки.
Такою все дышало тишиной,
что вся земля еще спала, казалось.
Кто знал, что между миром и войной
всего каких-то пять минут осталось!
Я о другом не пел бы ни о чем,
а славил бы всю жизнь свою дорогу,
когда б армейским скромным трубачом
я эти пять минут трубил тревогу.
С. Щипачев
22 июня
Не танцуйте сегодня, не пойте.
В предвечерний задумчивый час
Молчаливо у окон постойте,
Вспомяните погибших за нас.
Там, в толпе, средь любимых, влюблённых,
Средь весёлых и крепких ребят,
Чьи-то тени в пилотках зелёных
На окраины молча спешат.
Им нельзя задержаться, остаться —
Их берёт этот день навсегда,
На путях сортировочных станций
Им разлуку трубят поезда.
Окликать их и звать их — напрасно,
Не промолвят ни слова в ответ,
Но с улыбкою грустной и ясной
Поглядите им пристально вслед.
В. Шефнер
День памяти и скорби
В день памяти и скорби
Зажги свечу свою.
Со всеми вместе вспомни
Прошедшую войну,
Июньский день, где бомбы
Прервали детский смех,
Тот день, где был разорван,
На «до» и «после» — век.
На «до войны» и «после»,
На «жизнь» и «смерть в бою»,
Где снова двадцать восемь
Панфиловцев в строю.
Где, грудью, на рассвете,
Встал приграничный Брест,
Тот день, где черным ветром
Летела смерть с небес.
Минутою молчанья
Погибшим долг отдай.
Ты, в этот день печальный,
О них не забывай.
В день памяти и скорби
Свою свечу зажги
Во славу тех, кто подвиг
Бессмертный совершил.
С. Кадашников
4
Народы Среднего Урала под Знаменем Победы
Война СССР с фашистской Германией была Великой Отечественной войной всего советского народа. В великой битве участвовали сотни тысяч представителей всех народов нашей страны. Фронтовое братство, дружба народов, были одним из главных источников Победы в Великой Отечественной войне. В первые же месяцы войны в боевой строй защитников Родины влилось около двух миллионов добровольцев. Всего за годы войны добровольно ушли на фронт четыре миллиона советских граждан.
Великая Отечественная война оставила глубокий след в судьбах народов бывшего Советского Союза. Народы Советского Союза, внесли огромный жертвенный вклад в победу в Великой Отечественной. Подвиг народов Советского Союза в годы Великой Отечественной войны беспримерен, равного ему не знает история человечества
БАШКИРЫ
С началом Великой Отечественной войны начался иной отсчет времени, когда поступки и действия человека оценивались прежде всего тем, какой вклад внес он в дело победы над фашизмом. Присягая на верность Родине, ушли на фронт и многие башкирские писатели. Восемнадцать из них «пали смертью храбрых на поле брани, не успев осуществить своих планов, не успев написать главных своих книг».
С началом Великой Отечественной войны начался иной отсчет времени, когда поступки и действия человека оценивались прежде всего тем, какой вклад внес он в дело победы над фашизмом. Присягая на верность Родине, ушли на фронт и многие башкирские писатели. Восемнадцать из них «пали смертью храбрых на поле брани, не успев осуществить своих планов, не успев написать главных своих книг».
Героизм сынов Башкирии в Великой Отечественной войне Илья Эренбург также связывает с боевыми традициями их предков. В очерке «Башкиры» писатель рассказывает, как русские казаки и башкиры, ведомые в бой батыром и поэтом Салаватом Юлаевым, сражались за вольность, а в 1812 году вместе с русскими башкиры, вооруженные копьями и луками, громили наполеоновские войска. Гитлеровцы же увидели потомков Салавата, вооруженных автоматами, и, по признанию одного фашиста, были «вынуждены сражаться с людьми, не ведающими страха, принадлежащими к племени башкир». «Много в России разных имён и разных цветов, – пишет Илья Эренбург. – А Россия одна, и за нее рядом с русскими сражаются бесстрашные башкиры».
Мустай Карим
Я ухожу, товарищи, на фронт,
Чтоб стариков текла спокойно старость,
Чтоб нашим девушкам
Краса осталась,
Чтоб наш Урал всегда стоял могучий,
Чтобы над Белой не сгущались тучи.
Товарищи, я ухожу на фронт
За ту весну, что навсегда настанет,
За светлый сад, которым край наш станет,
За маленького сына моего
И родины любимой торжество.
Героизм сынов Башкирии в Великой Отечественной войне Илья Эренбург также связывает с боевыми традициями их предков. В очерке «Башкиры» писатель рассказывает, как русские казаки и башкиры, ведомые в бой батыром и поэтом Салаватом Юлаевым, сражались за вольность, а в 1812 году вместе с русскими башкиры, вооруженные копьями и луками, громили наполеоновские войска. Гитлеровцы же увидели потомков Салавата, вооруженных автоматами, и, по признанию одного фашиста, были «вынуждены сражаться с людьми, не ведающими страха, принадлежащими к племени башкир». «Много в России разных имён и разных цветов, – пишет Илья Эренбург. – А Россия одна, и за нее рядом с русскими сражаются бесстрашные башкиры».
Поэтический талант М. Карима полнее раскрылся в годы Великой Отечественной войны. Поэт, находившийся с самого начала и до конца войны на фронте, сумел передать мысли и чувства советских воинов в ярких, глубоко лиричных картинах. Его стихотворение “Я ухожу на фронт”, написанное перед отъездом на войну, прозвучало клятвой одетых в шинели советских людей.
Одну свою книгу, вышедшую в годы войны, М. Карим назвал “Мой конь”. В большинстве стихотворений этой книги, написанных па фронте, отводится значительное место показу физической и духовной силы, мужества бойцов-кавалеристов. Близкое общение с бойцами разных подразделений помогло поэту глубже раскрыть характер советского человека па войне.
Рашит Нигмати
В годы войны Рашит Нигмати создает поэмы «Письма твоей невесты», «Слово Башкортостана», сборник стихов «Песня любви и ненависти», стихотворения «За Родину!», «Отомсти, патриот!», в которых отражалась огромная любовь к Отчизне, жгучая ненависть к врагам, раскрывались душевные переживания советских людей в тяжелейший для страны период. В своих произведениях поэт использует приемы народного эпоса, самые разнообразные изобразительные средства, богатство лирических красок.
Малих Харисов
И опять грохочет канонада,
Снова бой за наш родимый край.
Если упаду, то слез не надо,
Только тихо-тихо вспоминай.
«Он любил Отчизну в блеске алом,
Славою и честью дорожил,
Он погиб, чтобы жизнь не умирала,
Не напрасно голову сложил».
С первых дней войны Малих Харисов был в рядах Красной Армии. Участвовал в тяжелых сражениях, был ранен. Окончил командирские курсы, стал офицером. Геройски погиб 14 марта 1944 года в боях за освобождение Украины.
Произведения Малиха Хариса военного времени («Баллада о батыре», «Клятва партизана», «Письмо матери», «Пусть не забудет меня Родина!») пронизаны высоким патриотизмом, героикой и трагизмом. Важно, что нет в них и тени сомнения в неизбежной победе над врагом, есть только светлая грусть и скорбь по утратам. Себя он воспринимал как частичку огромного народа и страны. В 1943 году он задумал большую поэму об Александре Матросове, но не успел воплотить замысел.
Малиху Харису довелось участвовать в самых страшных битвах. Он никогда не расставался с карандашом и бумагой. В дни боев на Курской дуге он пророчески написал: «Пусть час последний свой, земля родная,/ В бою я встречу на восходе дня,/ Чтоб ты, сынов достойно вспоминая,/ Не позабыла вспомнить и меня…».
К сожалению, Малиху Харису не довелось увидеть свою первую книгу. Небольшой поэтический сборник вышел в свет в 1944 году, уже после его гибели.
Акрам Вали
Уже ступив на землю Германии, он писал, обращаясь к своей любимой:
Ты каждого прохожего в шинели
Разглядываешь, сидя у окна.
Ты все ветра и черные метели
Разлуки нашей вынесла сполна.
На ожиданье ты имеешь право.
И я в края родимые назад
Вернусь к тебе, любимая, и, право,
Узнаешь ты, как шел к тебе солдат.
Я шел твоими думами хранимый
Сквозь даль чужбин, под шелестом знамен,
К победе шел сквозь пули, невредимый,
Твоей великой верностью спасен.
В период Великой Отечественной войны творчество А. Вали поднялось на новую ступень. В стихах, созданных впервые годы войны («Расплата», «Не забудем», «Товарищам» и др.), преобладают призывный дух, ненависть к фашистам и огромная любовь к своей Родине. В стихотворениях А. Вали о боях за Прибалтику показаны тяжелые эпизоды войны, воспеты героизм, дружба, сплоченность людей в борьбе против общего врага. В наиболее значительном произведении этого периода – в поэме «Гата Идельбаев» (1942-1945) – образ героя-фронтовика воссоздан более реалистично, психологически глубже обоснован. В лирических отступлениях автор показал и довоенную жизнь героя, и битву под Москвой, одновременно прославляя фронтовую дружбу людей разных национальностей.
Ханиф Карим
Песня гнева
Не весть, а громовой удар:
Война обрушилась на нас.
Огнем объяты города,
И кровь на землю пролилась.
Но словно буря, гнев страны.
И в сердце верных сыновей
Пылает к Родине любовь
В годину бед еще сильней.
Народа гнев весь мир потряс,
Он – посвист пуль над головой,
Он – беспощаден, как клинок,
Он – танков двинувшийся строй.
И как грохочущий снаряд,
Взорвался гнев, врагов разя,
Несокрушима наша мощь,
Свободных победить нельзя.
Заводы, земли, города
У нас никто не отберет.
Клянемся: черная орда
Могилу здесь свою найдет.
22 июня 1941г.
22 июня 1941 года. В Ждановский райвоенкомат г. Уфы добровольцы принесли тысячи заявлений с просьбой отправить их на фронт. Тридцатилетний башкирский поэт, за плечами которого была служба в рядах РККА, политрук запаса, член ВКП(б) с 1932 года, был в числе первых добровольцев. 23 июня в газете «Кызыл Башкортостан» выходит стихотворение Х. Карима «Асыу йыры» («Песня гнева»). Так началась военная судьба поэта.
Политрук роты, военный комиссар отдельного батальона связи, корреспондент армейских газет, фронтовой газеты. Воевал на Западном, Калининском, III Белорусском, II Дальневосточном фронтах. Участник обороны Москвы, освобождения исконно русских земель – городов Смоленской области, Ржева, Восточной Пруссии, Белоруссии, Литвы, участник разгрома врагов на Дальнем Востоке. Награжден медалью «За оборону Москвы» (1941), орденом Красной звезды (1942), «За взятие Кенигсберга»(1944), «За победу над Японией» (1945).
За годы войны в «Башгосиздате» вышло четыре сборника стихов, рассказов, очерков: «Стихи» (1942), «Для любви нет смерти» (1943), «Дорогами войны» (1944), «Стихи, поэмы» (1945).
МАРИЙЦЫ
Древняя земля Марий Эл дала кров и приют почти сорока тысячам женщин, детей, стариков, спешно эвакуированных из опасных районов военных действий. Первыми уходили на фронт коммунисты и комсомольцы. Марийская партийная организация мобилизовала в Красную Армию более половины своего состава. Ушли на фронт более двадцати пяти тысяч комсомольцев. Каждый третий из них был добровольцем. Почти каждый четвертый житель республики с оружием в руках защищал Родину. Свыше 130 тысяч человек ушло из Марийской АССР на фронт. Более половины из них не вернулись с войны, отдав свою жизнь за Победу.
Литература стала подлинной выразительницей патриотических чувств марийского народа. Марийская литература как неотъемлемая часть всей советской многонациональной литературы в годы войны жила интересами народа. Вместе со всем многомиллионным советским народом марийские писатели грудью встали на защиту Родины. Смертью храбрых погибли В. Элмар, Ш. Булат, П. Першут, А. Айзенворт, П. Ланов,
Веселов-Сталь и другие.
Макс Майн
В бой иду, как витязь древний,
За тебя, моя земля..
За привольные деревни,
За широкие поля.
И земли мне этой милой
Горстка даже дорога.
Стань, родимая, могилой
Для бесчестного врага.
Брянский лес, степные дали
И орловские поля,
Где врагов мы грозно гнали,
Это все – моя земля.
Пусть я раньше здесь и не был,
Но как будто с давних пор
Мне знакомо это небо,
Лес, луга, речной простор!
С каждым часом все роднее
Мне страны моей края.
Плотью стала ты моею,
Русь моя!
Земля моя!
В начале 1942 г. М.Степанов был призван в ряды Красной Армии. Сражался с немецко-фашистскими захватчиками на Западном фронте, Орловско-Курском направлении, дошел до Германии, участвовал в штурме Берлина. По воспоминаниям самого поэта, он оставил автограф на стенах рейхстага.
В годы войны М.Майн выпустил три книги: «Клятва», «Родина верч! Сталин верч!» («За Родину! За Сталина!»), «Патыр-шамыч» («Богатыри»). Публиковался во фронтовых газетах, в альманахе «Родина верч», в республиканской периодической печати.
Впечатления военных лет определили особенности творчества Макса Майна. В его стихах и поэмах, в размышлениях и воспоминаниях ведущее место занимала героико-патриотическая тема. Военным событиям Макс Майн посвятил книгу фронтовых записок «Салтакын ужмыжо» («Глазами солдата»), «Клятва», «Родина верч!», «Патыр-шамыч» («Богатыри»), драму «Ануш», спектакль по которой был поставлен на сцене Маргостеатра им.М.Шкетана. Поэтом также были написаны героические баллады, сказки. В своем творчестве писатель часто обращался к марийскому фольклору.
Боевой и трудовой подвиг Макса Майна был отмечен многими правительственными наградами. В годы войны он был награжден медалью «За боевые заслуги», орденом Красной Звезды, позже — медалью «За трудовую доблесть», а в 1985 — орденом Отечественной войны.
Семен Вишневский
Враг был выбит русскими штыками.
Лишь печные трубы да зола,
Черепки да гильзы под ногами
И доска с названием села…
Горько это видеть, но солдату
Унывать нельзя, ведь у врага
Надо с боя каждую брать хату,
Каждый шаг… Минута дорога!
Лишь изведав тяготы и беды,
Цену жизни настоящую поймешь…
Бьешься ты, солдат, куешь победу,
А домой когда еще придешь?!
Ждут солдат у отчего порога.
Знаем, что не все мы будем там!
Впереди нелегкая дорога,
Но все ярче солнце светит нам!
С первых дней Великой Отечественной войны – в действующей Армии. Был рядовым, в дальнейшем – заместитель командира роты по политической части.
Незадолго до окончания войны Семён Вишневский был тяжело контужен.Было это уже под Кенигсбергом. Взметённый взрывом столб земли так аккуратно укрыл младшего лейтенанта Вишневского, что никто бы не догадался, что под этой толщей находится живой человек. Спасибо, недалеко оказался помощник начальника штаба и земляк Фёдор Васильевич Веселов. Он послал двух солдат к месту взрыва. Они отрыли Вишневского, убедились, что он жив.
На фронте Семён Алексеевич продолжает писать стихотворения и песни, призывая советских людей, родной марийский народ к героической борьбе с врагом. Не жалея своей жизни, он сражается против фашистов. Произведения, написанные им в военные годы, изданы тремя сборниками:
«Фронтовая дорога» («Фронтовой корно», 1943), «Восточный ветер» («Эрвел мардеж», 1944 ), «Сердце зовёт» («Шумем ужеш»,1946 ).
Стихи поэта-фронтовика, рисующие конкретные военные эпизоды, памятны, убедительны, правдивы. В них воплощена мысль о том, что победа завоёвывается неимоверно дорогой ценой – героизмом воинов, трудом тружеников тыла, женщин, детей и стариков, кровью людей.
За проявленное мужество в боях он был награждён орденом «Красной Звезды», медалью «За отвагу».
Василий Рожкин
«Граната»
Граната, граната, мой друг боевой,
В суровые дни мы спознались с тобой.
Бойцу ты товарищем верным была.
Забыть не могу, как ты мне помогла.
Сентябрьское утро. Идем на врага.
Вдруг свистнула пуля. Заныла нога.
Ползу – словно плеть, свою ногу тяну –
Ищу я тропинку лесную одну.
Но встретился мне на пути в медсанбат
Искавший поживы немецкий солдат.
Я вскинул винтовку, да пуль – ни одной.
А немец смекнул, что случилось со мной.
Идет он, топча сапожищами мох,
С издевкой кричит мне: – Эй, рус, хенде хох!
Заныло тут сердце в предсмертной тоске,
Да вспомнил я вдруг, что граната в руке.
Граната, твой взрыв, точно гром, прогремел.
Фашист растерялся, упасть не успел…
Граната, граната, мой друг боевой.
Тебя не забуду. Покуда живой.
С первых дней Великой Отечественной войны В.Рожкин находился в действующей армии, участвовал в обороне Ленинграда и Пскова, в освобождении Польши. Дошел до Германии. В апреле 1945 г. в боях под Берлином получил тяжелое ранение и в течение двух с половиной лет лечился в госпиталях. Дарование В.Рожкина расцвело в годы войны. Писал о мужестве советских солдат, о вере в победу. Новые произведения посылал в редакции периодических изданий в Йошкар-Олу. Стихи, написанные в суровые военные годы, вошли в сборник «Боевой знамя» (1945). Тема войны и героизма была продолжена и в других книгах поэта. В 1960—1970 гг. он издал два сборника стихов, опубликовал несколько поэм, ряд очерков и статей мемуарного характера.
Боевой и трудовой подвиг В.Рожкина был высоко оценен. За проявленные в боях с фашистскими захватчиками мужество и героизм он награжден орденом Красной Звезды (1943)
В.Рожкин умер в День Победы — 9 Мая 1983 г.
Миклай Казаков
Все огненный сметает шквал,
Земля и небо – все горит!
Горит в огне любой металл,
И плавится в огне гранит!
Одни твои лишь сыновья
Шли, не сгорая, сквозь огонь!
За честь твою, страна моя,
Шли неотступные они!
Тебе – и мир и счастья свет
Несли в дыму кровавых сеч…
Огня такого в мире нет,
Что мог бы их, могучих, сжечь!
С 1940 года служил в рядах Красной Армии. Воевал на фронтах Великой Отечественной войны. За военные годы выпустил два сборника стихотворений: «В огне» и «На нашей улице праздник».
В этот период он написал эпические поэмы «Герой-пулеметчик», «Народам Европы» и др. Многие его стихотворения воспевающие героизм советских воинов, патриотизм тружеников тыла, раскрывающие величие подвига народа.
Анатолий Бик
Длинна дорога у войны.
Для тех, кто ей уязвлены,
иначе всё там, где полгода
я в воду лез, не зная брода,
в огонь – как будто смерти нет,
окоп – рабочий кабинет,
бомбят – готовая могила…
Не знаю я, какая сила
меня повсюду проносила.
Был слаб до мысли «не могу!»
почти что льдинкой на снегу…
Но чем труднее, тем всё чаще
лесов марийских снились чащи.
Хотенье вновь войти туда
сильнее ратного труда!
И даже медных труб сильнее
мой край, где синь других синее.
В марте 1942 года ушёл на фронт. Перед отправкой на фронт он написал стихотворение «Ну, чеверын!» («До свидания»). К сожалению, это стихотворение не попало ни в один сборник.
Молодого, грамотного солдата отправляют учиться в военно-техническое Калининское училище. Располагалось военное училище в Ивановской области. Из-за войны курсанты обучались по ускоренной программе. Уже через полтора года курсантам было присвоено звание младший техник-лейтенант, и все они были отправлены в боевые части. Молодой офицер А. Бикмурзин начал нелёгкую фронтовую службу в Прибалтике, в 21-ой гвардейской Невельской стрелковой дивизии.
Мечта молодого офицера закончить войну у стен Рейхстага не сбылась. В боях на латвийской земле у станции Эргли 20 августа 1944 года командир взвода химической защиты Анатолий Бикмурзин был тяжело контужен. После долгого лечения в военном госпитале весной 1945 года его демобилизовали по состоянию здоровья. За участие в Великой Отечественной войне поэт награжден многими медалями.
ТАТАРЫ
В боях на всех фронтах войны участвовало около 700 тысяч уроженцев Татарстана.
На территории республики по переписи 1939 года проживало
2 914,2 тысяч человек. На фронт ушло 24% от общего количества населения республики.
Ратные подвиги уроженцев Татарстана оставили след в партизанском движении, антифашистском Сопротивлении и работе подпольных групп многих стран Европы.
Выдающийся русский поэт-фронтовик Алексей Сурков, хорошо знавший татарских писателей, сказал, что «татарская поэзия – поэзия солдатская». Дело не только в том, что в боях за Родину на фронтах Великой Отечественной войны 1941–1945 годов сражались почти все писатели Татарстана того времени – 105 человек, большинство которых составляли поэты. Скорее всего, татарская поэзия военных и послевоенных времён мощно воспевала солдатский дух советского народа, вставшего на защиту своей свободы.
Муса Джалиль
Знаю, в песне есть твоей, джигит,
Пламя и любовь к родной стране.
Но боец не песней знаменит:
Что, скажи, ты сделал на войне?
Встал ли ты за родину свою
В час, когда пылал великий бой?
Смелых узнают всегда в бою,
В горе проверяется герой.
Бой отваги требует, джигит,
В бой с надеждою идет, кто храбр.
С мужеством свобода, что гранит,
Кто не знает мужества — тот раб.
Об авторе «Моабитской тетради» очень точно сказал Игорь Сульга: «Смертью своей доказал он Творцу: Слово — не призрак в пустыне».
Муса Джалиль — татарский поэт, воспевший свободу и мужество. Он страстно любил жизнь и Родину, до последнего вздоха боролся за свои идеалы. Однако о подвиге Мусы Джалиля стало известно спустя десятки лет после его трагической смерти.
Фатих Карим
Наутро будет грозный бой. Мне сердце говорит само,
что, может, я сейчас пишу своё последнее письмо.
Наутро будет шквал огня. В окошко малое сейчас
на солнце красное гляжу я, может быть, в последний раз.
Я буду сокрушать врага и как поэт, и как солдат.
А коль погибну – жизнь мою мои детишки повторят…
Один из самых почитаемых татарских поэтов, чья жизнь и творчество превратились в поэмы, театральные постановки, кинофильмы, живописные полотна. В 1937 году как «враг народа» он был репрессирован, в декабре 1941 года судом освобождён, реабилитирован. В том же месяце ушёл на фронт. Служил сапёром, практически до самой гибели был на передовой. Трижды ранен. В годы войны написал около 150 стихотворений, восемь поэм, две повести, пьесу. Многие из них публиковались в военных газетах. Командир взвода лейтенант Фатих Карим погиб на подступах к Кёнигсбергу, похоронен в городе Багратионовске Калининградской области. Каждый год в день рождения поэта 9 января и в День Победы у обелиска на могиле Фатиха Карима проводятся торжественные мероприятия. В Музее воинской славы в Казани хранятся шинель, кирзовые сапоги, полевая сумка, записные книжки со стихами поэта и портрет А.С. Пушкина, с которым он не расставался никогда.
За боевые заслуги награждён орденами Отечественной войны I степени, Красной Звезды, медалями.
Сибгат Хаким
Не говорю тебе я про любовь, –
Приникни ближе к сердцу моему!
Домой уж птицы прилетают вновь,
Но где же ты и медлишь почему?
Народный поэт Татарстана, лауреат Государственной премии РСФСР им. А.М. Горького, Государственной премии Татарстана им. Г. Тукая. С июня 1941 года до конца Великой Отечественной войны он в действующей армии. В качестве командира стрелкового взвода С. Хаким участвовал в боях под Ржевом, Орлом, на Курской дуге, под Харьковом. Завершил свой ратный путь в 1945 году в Молдавии.
За боевые заслуги награждён орденом Красной Звезды, медалями.
Во время войны песня «Томление» стала фантастически популярной. Фольклористы нашли 34 ее варианта. Многие до сих пор не подозревают, что у нее есть автор, песня стала в буквальном смысле народной.
Наверное, это вершина творчества, когда об авторе песни забывают. Во время войны люди ждали любимых, родных с фронта, и эта тоска заставляла их вкладывать свой смысл в песню «Томление».
Заки Нури
Не страшат нас, в походе бывалых,
Ни снега, ни дожди, ни туман.
Запылай же, костёр, на привалах,
Запевай у костра, партизан!
Над врагом отгрохочет грозою
Час расплаты – и наш динамит
Не в кровавом бою, а в забое
И на стройках страны загремит…
Поэт, общественный деятель. Великую Отечественную войну встретил в Белоруссии пограничником и с первых часов вступил в бой. В августе 1941 года с однополчанами попал в окружение и примкнул к партизанам. До августа 1944 года служил подрывником, затем командиром отряда разведки в партизанском объединении Константина Заслонова. После освобождения города Орши от фашистских захватчиков был назначен заместителем председателя горсовета, занимался восстановлением разрушенного войной хозяйства. В 1975 году ему присвоено звание «Почётный гражданин города Орши».
За боевые заслуги Заки Нури награждён орденом Отечественной войны, медалью «Партизану Отечественной войны».
РАХИМ САТТАР
Гордым быть
Научила мать.
Взрослым став, не забыл:
Ни перед кем головы не склонять.
Я её не склонил.
В оковах руки мои,
А свет – замками ворот закрыт.
Но дух мой не сломлен
И страха нет, хоть глухо бьют топоры.
В первые же месяцы Великой отечественной войны поэт ушел на фронт. В одной из боевых операций в 1942 году был схвачен фашистами и взят в плен. Он мужественно, не роняя достоинства советского человека, прошел сквозь все муки фашисткой неволи. В концлагере в местечке Вустрау встретился с боевым соратником М. Джалиля Абдуллой Алишем. Он активно включился в деятельность организованной Джалилем подпольной группы сопротивления в татарском легионе. Саттар вел антифашистскую агитацию среди военнопленных, распространял листовки и продолжал писать стихи. В заточении поэт создал свои лучшие поэтические произведения. Они вошли в сборник «Песня продолжается». Одна из записных книжек поэта со стихами, переданная им Алишу, пройдя через много рук, была доставлена в Союз писателей Татарии бывшей военнопленной Равилей Агеевой. На ее обложке написано: «Рахим Саттаров, стихи, написанные в заточении. Смоленск – Борисово – Вустрау – Радом – Берлин. 1942 – 1943». Всего в записной книжке 24 стихотворения.
УДМУРТЫ
В годы Великой Отечественной войны Удмуртия была одной из важнейших тыловых баз, кузницей оружия. На территории республики было сформировано 4 крупных общевойсковых соединения, около 30 отдельных частей и подразделений. Сыны и дочери удмуртского народа вместе со всеми мужественно сражались на фронтах, самоотверженно трудились в тылу. На фронт, по подсчетам С. П. Зубарева, ушло более 300 тыс. уроженцев республики, в том числе более 100 тыс. удмуртов; почти 59% из них не вернулось.
Война мобилизовала удмуртских писателей, они защищали Родину оружием и пером. Воевали на фронте известная поэтесса Ашальчи Оки, Ф. Кедров, П. Блинов, Ф. Александров, М. Петров, И. Гаврилов, М. Лямин, Н. Байтеряков, М. Воронцов, Т. Шмаков, С. Загребин, М. Бехтерев и другие писатели.
С первых же дней войны удмуртские писатели выступали по радио со своими стихами, очерками и рассказами. Радио было одним из средств массового живого общения. Почти всё, что было написано в эти годы удмуртскими писателями, прозвучало по радио.
Михаил Петров
ДРУЗЬЯМ
Вы живы в памяти солдата,
Близки – с роднею наравне –
Друзья, с которыми когда-то
Я повстречался на войне.
В краю, снарядами изрытом,
Мне на привале пел казах,
Как конь танцует под джигитом,
Как беркут стынет в небесах.
Мы дружно хлопали в ладоши,
Когда грузин пускался в пляс.
В полях, засыпанных порошей,
Он вспоминал про свой Кавказ.
В его краю орел не смеет
Подняться выше, чем Казбек.
На грудь горы, едва стемнеет,
Приходят тучи на ночлег…
А я рассказывал о Каме,
О крае, белом от берез,
Где дорог каждый куст и камень
Тому, кто там когда-то рос.
Не слышал я разрыва мины,
Упал, землею оглушен.
Не знаю, русским иль грузином
Я был от гибели спасен.
Мне не забыть под отчей крышей
Друзей, мужавших средь огня,
И глаз литвинки, напоившей
Водой студеною меня..
В годы Великой Отечественной войны прошел с оружием в руках от Москвы до Кёнигсберга, завершил войну в должности помощника командира полка по артснабжению. В послевоенные годы был директором Удмуртского госиздательства .
В суровые годы вонны, в короткие перерывы между боями поэт писал стихи, в которых воспел героические дела солдат Отечества и показал картину бесчинств немецких фашистов. Лучшее стихотворение этого периода – “Друзьям” – опубликовано на десяти языках народов нашей страны.
Степан Широбоков
Два брата
Отрывок
Вижу: падает брат.
Поднимаюсь со связкой гранат.
Глазомер
Тут не надо прицела.
Я не помню, что было потом,
Только помню:
В глазах потемнело.
Видно, рухнул я наземь пластом.
Ран не чувствуя,
Боли не слыша
И тревогу в груди хороня,
Я прошу приподнять меня выше..
Он увидит, узнает меня!
Вам нельзя,— говорят
Погодите
Запрещают, но я привстаю.
И поставили койку мою
Рядом с Тиминой койкой
Глядите. Бинт намок, пальцы сжаты в кулак,
И в ответ на вопросы — молчанье.
Наконец-то, пришел он в сознанье,
Поднял веки с трудом, кое-как.
Кто со мною?
Володенька! Брат!..
В 1939 г. С. Широбоков воевал с белофиннами, a с 1942 г. – на фронтах Великой Отечественной войны. Награждён боевыми орденами и медалями. Фронтовые стихи С. Широбокова говорят о преданности его лирического героя Родине, отчему дому, любимой жене.
На войне Степан был шофёром. Конечно, водители грузовиков в окопах не лежали. В атаку не ходили. Но без них воевать невозможно. От шофёра требовалось то же, что и от пехотинца: сила воли, мужество, сверхчеловеческая выносливость. По пять-шесть суток без сна. Бывало и без еды. Дороги непролазные, а чаще и вовсе никаких дорог. А машина должна двигаться. Передовые части не могут оставаться без боеприпасов и горючего. И что ни день — бомбёжки, артиллерийские обстрелы.
Степан Широбоков, как и многие другие водители, прошедшие войну, не сделал ни одного выстрела по врагу. За него стреляли другие. Пехотинцы, вступавшие в бой «с колёс», закрывая бреши в обороне. Артиллеристы, отцеплявшие свои орудия от ЗИСов и «студебеккеров» под носом у прорвавшихся немецких танков. Советские танкисты, получавшие горючее и снаряды с машин подчас прямо на передовой…
Однако, без ратного труда фронтового шофёра Степана Широбокова и его товарищей не могло действовать оружие, принёсшее нам Победу.
Филипп Кедров
Привет с фронта
Удмуртия, страна моя,
Вот Новый год к нам – снова!
Твои родные сыновья
Шлют ласковое слово.
Свой самый пламенный привет,
Как сердца жар высокий,
Привет солдатских трудных лет,
Привет с войны жестокой.
И мысль, и чувства – ты дала,
Навек нам подарила,
Мы помним все свои дела,
Мы помним все, что было.
Участник Великой Отечественной войны. С 1941 на фронте. Был контужен, получил ранение, попал в окружение, сражался в партизанском отряде. За боевые заслуги перед Отечеством награждался медалями и орденом Красной Звезды. Отличился будучи командиром роты, 13 февраля 1944 года рота Ф. Кедрова под миномётным и пулемётным огнём противника достигла немецких траншей, нанесла большой урон противнику. В решительной схватке Кедров погиб на поле боя, был награждён Орденом Отечественной войны I степени, посмертно.
Игнатий Гаврилов
Можгинский тракт в сиянье золотом.
Шумят хлеба высокие – по грудь.
Какой-то путник виден за холмом.
Куда идет, куда он держит путь?
Развеял ветер тучи-облака,
И светлый путь открылся впереди.
Идет содат, идет издалека,
Горит-сияет орден на груди..a
Гв.капитан. Два ордена Красной Звезды, фронтовые медали. Имел ранение.
Призван в апреле 1942 г. Ижевским республиканским военкоматома, на фронте с сентябяря 1942 г. Воевал на Калининском, 2-м и 1-м Прибалтийском фронтах.
Отличился, будучи литератором, затем-инструктором дивизионной газеты 21-й гв.стр.дивизии.
Во время наступательных боев постоянно находился непосредственно на передовых позициях зачастую под огнем противника. В этих сложных условиях писал корреспонденции, организовывал военкоровские заметки бойцов и командиров. В любой обстановке, на опасных участках выполнял задаия редактора и командования.
Ашальчи Оки
«Хоть мотылёк
Моя душа, —
Зачем её
Поранены крыла?
Хоть сердце
Мелодично, точно крезь, —
Зачем его
Оборвана струна?
Хотя мечта
Как золота струя,-
Зачем цепями
Скована она?
Участник Великой Отечественной войны: в РККА с 20 июля 1941 года. Капитан медслужбы. Полтора года заведовала отделением токсической газово-гангренозной инфекции, затем была ординатором Хирургического полевого подвижного госпиталя. Награждена медалями «За боевые заслуги» (1944), «За взятие Берлина» (1945), «За победу над Германией» (1945).
«Вспоминается раннее утро 22 июня 1941 года. Солнце ещё не взошло. Я стою на кухне и смотрю в окно. Там лес в сиреневой дымке. И вдруг выстрел. Наверное, охотник, подумала. И снова выстрел, второй. И почему-то сердце сжалось. С полчаса постояла ещё, выстрелов больше не было. Солнце взошло.
Жили мы тогда на Советской улице в коммунальном доме-особняке на краю села. За нашим домом был луг, а за ним метрах в 300 небольшой лес.
А в обед мы слушали по радио Молотова о войне.
23 июня меня вызвали в райисполком и объявили, что назначают меня на должность главного врача, так как нашего главврача мобилизовали на фронт.
Через 2 часа мне позвонили по телефону и срочно предложили явиться в военкомат.
Недолго я была главврачом в Алнашской больнице: всего 2 часа.
Пришла домой. Муж обедал. Объявила, что еду на фронт. Он и Зинаида Михайловна Киршина, которая вела наше хозяйство, никак не хотели верить. «А почему, — говорят, — улыбаешься?» Почему улыбалась? Кажется, меня распирала гордость, что мне доверяют лечение наших воинов. ..»
ЧУВАШИ
На второй же день войны, 23 июня 1941 года состоялось большое совещание чувашских писателей, журналистов и редакторов Чувашкнигоиздата с повесткой дня: “О пересмотре плана художественного сектора Чувашгиза и об издании оборонной литературы”. Это совещание ясно определило ближайшие задачи чувашских писателей, журналистов и работников Чувашгиза по выполнению призыва Центрального Комитета и Советского правительства “Все для фронта. Все для победы!”.
4 июля 1941 года Правление Союза писателей организовало бригаду поэтов для работы над чувашскими текстами стихов – лозунгов к «Окнам ТАСС».
В первые же месяцы войны добровольно ушли на фронт 22 профессиональных писателя. Ротными командирами стали чувашские писатели А. Е. Алга, П. Т. Петров (Петеркки), А. Т. Петокки, взводными – И. Н. Вашки, Г. И. Краснов-Кезенни, военврачом – К. И. Пайраш.
Литературными сотрудниками и редакторами фронтовых газет
стали Л. А. Агаков, В. О. Алагер,
В. А. Долгов, Н. Ф. Ильбек, В.Т. Ржанов, Ф. А. Ситта, А. Ф. Талвир, И. С. Тукташ, Я. Г. Ухсай, П. П. Хузангай, А. Н. Яндаш (Никифоров).
Фашистская пуля прервала жизнь талантливых писателей и поэтов В. П. Бараева, М. Н. Данилова-
Чалдуна, И. П. Думилина, И. В. Викторова, К. М. Кольцова, А. Т. Петухова (Петокки), Ф. Ф. Ситты, М. Т. Ястрана.
Яков Ухсай
Поэма о чувашской дивизии
Отрывок
Думы наши – об Отчизне.
В стоязыком мы строю
Бьем врага во имя жизни
В самом яростном бою.
Днем и ночью ждет расплата
Неприятеля у нас:
Пуля, мина и граната –
Далеко не весь запас.
Мы за Родину отважно
В бой летим за ратью рать.
На земле нам жить однажды,
И однажды – умирать.
Грудью мать-страну прикроем
От железа и огня
До последней капли крови.
Мы – надежная броня!
Пой, труба! И погибая
Будем делать шаг вперед.
Хищных гитлеровцев стая
Навсегда в гробу замрет.
Пронесутся ураганом
Наши танки, “ястребки”.
Змей испустит дух поганый,
Напоровшись на штыки.
Ты, народ глубокочтимый,
Верь: нигде не посрамим
Мы твое святое имя,
И придем к Победе с ним.
Началась Великая Отечественная война и Ухсай пошел на фронт в народное ополчение. Был рядовым солдатом, потом сотрудничал в редакции дивизионной газеты, стал военным корреспондентом, работал в армейской печати. На поле боя они попали в окружение, там вступил в ряды КПСС (1943 г.).
Ухсай – фронтовик, в рядах Советской Армии прошел от Волги до Праги, демобилизовался в 1946 г. За героизм и мужество награжден орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной звезды и многими медалями.
Особое место в творчестве поэта периода Великой Отечественной войны занимает поэма “Письмо чувашских бойцов и командиров Н-ской дивизии родному народу”. В своих стихах и поэмах правдиво и ярко воспел мужество и героизм советских воинов.
Во время войны Ухсай писал урывками, в короткое затишье между боями, положив листок бумаги на солдатскую лопатку или на спину друга-бойца. Впоследствии эти стихи составили цикл “Тетрадь за голенищем”. Стихи и поэмы Ухсая военной поры вошли в сборники “Солдатская книга” (1947) и “Слава” (1948).
Александр Алга
Кровь
Отрывок
Мины летели, пронзительно воя,
Чтобы сразить молодого бойца.
В полдень упал он под елью кривою,
Кровь отирая ладонью с лица.
Бой отгремел, отступая на запад,
Танк догорел, повалившись в кювет…
Ворон седой, потянувшись на запах,
Возле бойца опустился на ветвь.
Вот он, подкравшись тайком к человеку,
Клюв навострил и вскочил на плечо.
Воин открыл воспаленные веки: –
Нет, погоди… Я не умер еще!
Мне еще надо пробиться к Берлину…
Глаз моих, жадный, тебе не клевать.
Не для того, чтобы без вести сгинул,
Кровь отдала мне чувашская мать…
Воевать начал 22 июня 1941 года. Участвовал в приграничных оборонительных боях. 30 июня 1941 года в районе города Львов был ранен в голову и руки и отправлен в госпиталь. С февраля 1943 года воевал командиром взвода и командиром роты в 43-м отдельном инженерно-сапёрном батальоне. Сражался на Северо-Западном, Центральном, Воронежском и 1-м Украинском фронтах. Участвовал в Демянской и Старорусской операциях, Курской битве, освобождении Левобережной Украины, форсировании Днепра, Киевской наступательной и оборонительной операциях, а также в Житомирско-Бердичевской, Ровно-Луцкой, Проскуровско-Черновицкой, Львовско-Сандомирской, Сандомирско-Силезской, Нижнесилезской, Берлинской и Пражской операциях. В апреле 1944 года в районе города Тернополь был ранен во второй раз. Войну закончил старшим лейтенантом.А. Алга и в военные годы на оставлял поэтического творчества. Им был подготовлен сборник военных стихов под названием «Тăватă çулталăк» (Четыре года), где воспеты стойкость и мужество советского солдата. Военной тематикой навеяны также поэмы «Çулăм витĕр çул выртать» (Дорога сквозь пламя), «Атăл каччи» (Юноша с Волги).
Петр Хузангай
Песни, сказки я слагал,
Их заучивали дети.
Мне как горный перевал
Были Пушкин, Данте, Гете.
Но пришел какой-то Фриц
Приложеньем к автомату
И желает, чтоб я ниц
Распростерся под команду.
Это он из рук моих
Хочет выбить книгу, знаю.
Но припомнив грустный стих
Крепче я приклад сжимаю.
Я не дам ему отнять
Что добыто нашей кровью,
Отстою отчизну-мать,
Что согрела нас любовью.
Отомщу злодеям всем,
Рано ль, поздно ль – расквитаюсь
Я за то, что недоем,
Недосплю, недочитаю.
И за то, что песнь моя
Молодая недопета.
Отомщу вандалам я, –
Недалеко время это.
Отомщу за слезы вдов
И за кровь на детском банте,
И за честь, и за любовь,
И за Гете, и за Данте…
Народный поэт Чувашии Петр Петрович Хузангай в годы Великой Отечественной войны в качестве рядового бойца и сотрудника дивизионных газет находился на фронте. Был тяжело ранен.
Вспоминая военные годы, поэт писал: «Быть или не быть Родине, народу, каждому из нас? – так стоял вопрос.
-Быть! – говорили мы, и каждый в меру своих сил и умения старался служить общему делу. Все виды поэтического оружия, все жанры – поэма, лирический монолог, письмо-наказ народа своим сынам – бойцам и ответ – клятва бойцов, солдатский лубок, песни – все работало на Победу».
Илья Тукташ
Гимн Чувашии
Когда весны высокий свод
Лучи живые щедро льёт, –
На добрый лад судьбу верша,
О крае родном поёт душа.
Поклон тебе,
О Родина,
Красавица
На все времена.
Поклон тебе,
О Родина,
Да славится
Родная страна!
Отцам на смену выйдя в путь,
Ты, юность, им опорой будь.
На добрый лад судьбу верша,
О жизни большой поёт душа.
Поклон тебе,
О Родина,
Красавица
На все времена.
Поклон тебе,
О Родина,
Да славится
Родная страна!
Илья Семенович Тукташ – участник Великой Отечественной войны (1942—1944 гг.), военный корреспондент. Вернувшись с фронта избирается Председателем Правления Чувашского Союза писателей. С фронта он вернулся неизлечимо больным и 20 января 1957 года скончался.
Илья Семенович Тукташ – автор гимна Чувашской Республики.
Александр Лукашин
Мужество
Солдаты, солдаты,
Мы помним Москву сорок первого года –
В бой прямо с парада вступила пехота.
Шли в лаве огня, перемешанной с кровью, –
И мы сокрушили врага под Москвою.
Солдаты, солдаты,
А сколько нас пало у стен Сталинграда?!
А сколько нас пало на склонах в Карпатах?!
А сколько нас пули к земле пришивали? –
А мы в лазаретах опять воскресали.
Солдаты, солдаты,
А разве забудешь кавказские тропы,
Пожары в смоленских смолистых лесах,
Горячую кровь в опаленных окопах,
Героев с гранатой в застывших зубах?
Солдаты, солдаты,
Забыть невозможно народное горе –
Стоят обелиски на суше, на море
Тем, кто не вернулся с переднего края
На праздник Победы
Девятого мая!
В Великой Отечественной войне воевал в составе 1-го Прибалтийского и Белорусского фронтов.
Автор поэтических сборников, посвящённых войне, воспевающих красоты Сибир. края и Чувашии. На тексты его стихов композиторами Н.В. Богословским, А.С. Мажуковым, Ф.С. Васильевым, А.Г. Орловым-Шузьмом, Т.И. Фандеевым и др. создано свыше 200 песен и крупных вокально-симфонич. произведений. Перевёл на рус. язык стихи чуваш. поэтов Ю.С. Семендера, В.И. Давыдова-Анатри, Г.А. Ефимова, А.И. Дмитриева, а также сборник хоров «Слакбашские песни» композитора Ф.С. Васильева.
Нет у войны национальности
Елена Волченкова
Нет у войны национальности!
Война – беда на всех одна
Прошу, приблизимся к реальности
Перечисляя имена
За Брест, за Керчь, за землю курскую
Велись жестокие бои
И шли в атаку вместе с русскими
Народы страждущей Земли
Страна РОССИЯ — многоликая
И в общем горе — все равны
Всех придавила боль великая
Под гнетом варварской войны
В застенках ГЕТТО и ОСВЕНЦИМА
Сжигали сотнями людей
И все сравнялись перед немцами
Будь ты, хоть — русский, хоть — еврей
Грузин, таджик или украинец
Цыган, башкир или узбек
Хоть — диссидент, хоть — верный сталинец
Ты был по сути – ЧЕЛОВЕК
Все защищали от карателей
Детишек, жен и матерей
И каждый в праве, обязательно
Гордиться нацией своей
Прошу, приблизимся к реальности
Перечисляя имена
НЕТ У ВОЙНЫ НАЦИОНАЛЬНОСТИ!
ОНА В БЕДЕ НА ВСЕХ — ОДНА